Как только я расправился с ожерельем и получил за него достойные деньги (а деньги, сказать, были не малые... в буквальном смысле "целое состояние"), я тут же отправился в аэропорт. К счастью, билеты удалось приобрести на ближайший рейс, до которого оставалось пять часов. Я понимал, что мне долго придется находиться в общественном месте, поэтому необходимо было подкрепиться, чтобы жажда не мучила меня в самолете и я не смотрел на всех, как собаки смотрят на кусок ветчины на столе. Мне пришлось отойти на порядочное расстояние от аэропорта, чтобы не вовремя не взбудоражить Парижскую милицию. Моей жертвой на этот раз был грязный старик, одетый в лохмотья и живущий лишь из-за того, что не хватало смелости завершить свое жалкое существование суицидом. Он сидел в темном переулке с протянутой рукой. Мимо прошла женщина и бросила нищему два или пять центов. Похоже, это был единственный сжалившийся над ним сегодня человек. Я медленно направился в его сторону. Он, увидев меня, вытянул руку, не осмеливаясь поднять глаза. Я подошел к нему в плотную и селе перед ним. Он непонимающе робко взглянул на меня. Его правый хрусталик был мутным, на один глаз старик был слеп. Не желая больше мучить его, не дожидаясь, когда нарастающее в его трясущихся руках волнение превратится в панику, я молниеносно наклонился и вцепился клыками в его горло, точно попав в сонную артерию. Его теплая кровь слабо потекла в мое горло, проливаясь мимо, впитываясь в его грязную, разодранную одежду. Он умер практически сразу же, я едва успел сделать последний глоток, как сердце его сжалось в последний раз, издавая гулкий, протяжный звук. Я почувствовал, как к моему лицу, рукам, всему телу подступил поток тепла. Я достал из кармана зеркальце - теперь меня совсем было не отличисть от человека, на щеках даже появился слабый румянец. Сытый,я  вернулся в аэропорт, уже забыв о том нищем, которого я оставил в темном переулке. Без проблем пройдя регистрацию, я сел в самолет и тут же заснул, не просыпаясь до конца полета...
---> Гостиничный номер